О религии (продолжение)

Сегодня в нашем мире есть одна христианская добродетель, еще более непопулярная, чем целомудрие.
«Прощение» называется. Как известно, Христианство людям предписывает прощать врагов и любить их. И это обязательное условие того, что там тебя тоже простят.
Я не буду здесь и сейчас всех призывать прощать, ибо я сама человек, коему до совершенства как до Китая пешком, я не имею морального права к таким призывам, да и вообще, как сказал Отто Бисмарк, жизнь научила меня искать прощения еще больше, чем прощать.
Просто хочется отметить один феномен - как только разговор заходит на тему прощения с «неправославными» – так сразу словно попадаешь в клуб любителей Достоевского Федора Михайловича, или в клуб знатоков истории Белорусской Хатыни и т.д.

Далее- Вот! Вот Вы утверждаете, надо прощать врагов и любить их! А Вы хоть представляете себе, как может мать из «Братьев Карамазовых» простить чудовище, натравившее собак на ее ребенка? Приказавшее раздеть мальчика в лютый мороз и заставившее мать смотреть на то, как ее сына растерзали борзые собаки? Вы как себе представляете это вообще?!! Она обниматься должна с мучителем своего сына? И это ваш рай? Это ж дико, невозможно, это бред!

Или:
- А как бы Вы размышляли о прощении, если были бы заключенным в Освенциме? Можно ли с милосердием относиться к организаторам операции Winterzauber - «Зимнее волшебство»? А если бы Ваших близких сожгла заживо бригада «Дирлевангер» и десять охранных шуцманшафт-батальонов, сформированных из коллаборационистов – как бы Вы их прощали? Поцеловались бы троекратно с убийцами по христианскому обычаю и сказали бы: «Бог простит»?
А если бы Вы были советским военнопленным в Саласпилсе? А если бы работали на гранитных каменоломнях во Флоссенбюрге? И т.д.

Или:
- А если бы Ваш ребенок погиб во время теракта в Беслане – как бы Вы решали свою личную проблему отношений с террористами и прощения их? Как? Простили бы шахидок? Смогли бы, а? А ведь Ваша религия прямо и четко говорит о том, что… И т.д.

Вот примерно такое я слышу, когда речь заходит о прощении врагов в Христианстве.

Обычно речи сии подводят к такому выводу: раз обозначенное нами невозможно для Вас, и Вы сами этому ужасаетесь – следовательно, и философия христианская неверна, иллюзорна, идеалистична и абсолютно не жизненна и нежизнеспособна.

Но поразительно… Никто ведь не начинает математику изучать, пытаясь интегрировать сложные функции методом замены переменного. Сначала складывают, потом вычитают, потом умножают и делят… Так почему, если люди задумались о месте прощения в своей жизни, им не подумать для начала о том, к примеру, как простить мужа, опять не вынесшего ведро, или как простить жену, растратившую все деньги на семьдесят первый новый наряд, или постоянно лезущую в Вашу жизнь свекровь, или нашаливших детей, или вон того мужика, опять припарковавшего машину прямо перед Вашей, или нахамившую в троллейбусе кондукторшу, или вон ту вредную соседку со второго этажа?
Почему все эти случаи не встают у нас перед глазами во время диспута о прощении, почему там упорно маячит Достоевский с его замученным маленьким ребеночком и невозможностью простить мучителей?
При чем здесь Достоевский?
У него свои, знаете ли, бесы были.
Да мало ли примеров, когда мы можем говорить о прощении! Но нет, почему-то Освенцим и духовная проблема Ивана Карамазова ближе нашему уму, чем собственные проблемы.

Дело тут не в решении шахматной интеллектуально-идеалогической задачи «Как сделать так, чтобы иметь возможность простить монстра».
Я не знаю, как эта задача решается. Честно.
Дело в том, что думая о прощении, не надо сразу думать вот о таких случаях. Надо взять что-нибудь самое простое. На что Вы злитесь вот сегодня. Что это? Вас «кинула девушка»? Обругал босс? Навредничала коллега? Вспомните это и постарайтесь простить этого человека, а не решать задачу с кровавыми мальчиками. Вы все равно не решите ее, Вы зашвырнете ее в дальний угол, точно так же, как любой первоклассник, ну если он не Цукерберг, конечно, зашвырнет туда интеграл, сложную функцию и все переменные разом.
Видели оборудование спелеологов в "Санктуме"? Эти вещи кажутся такими смешными на зеленой лужайке, но они необходимы в горах и в пещерах. Те, кто стоят, всегда смеются над идущими и их приспособлениями. Но когда ты сам начинаешь взбираться на гору – ты понимаешь весь смысл и нужность спецоборудования. У людей, способных прощать даже предательство и врагов, есть специальные знания и опыт, как у спелеологов. И они могут простить. А пытаться сделать то, чего ты принципиально не можешь… Я не буду призывать к такому. Я сама не чувствую в себе ни желания, ни сил это делать. Я и бытовое-то предательство или обман переношу с трудом…
В качестве мотивации могу только привести цитату - как сказал Дюма-отец, «Тот, кто мстит, иногда жалеет о совершенном, тот, кто прощает, никогда не жалеет об этом».