Рецензия на фильм Хироси Тэсигахара "Женщина в песках" по книге Кобо Абэ

Мне советовали фильм «Женщина в песках» (Suna no onna) (1964). Драма от режиссера Хироси Тэсигахара по одноименной книге Кобо Абэ. Эта книга считается японской классикой. Название мне понравилось, такое воздушное, легкое, как органза… Если бы я знала, что за ним скрывается...
Посмотрела.
Это самое страшное кино, что я видела в жизни. Страшнее, чем фильмы про войну. А книга Кобо Абэ, которую я тоже немножко почитала после, для меня сопоставима с «Архипелагом Гулагом» Солженицына, хотя там никто не гибнет. И героев-то всего два – мужчина и женщина.
ДалееСюжет одновременно прост и фантасмагоричен: энтомолог-любитель Ники Дзюмпэй фотографирует насекомых в песчаной пустыне, увлекается работой и опаздывает на последний автобус. Местные «аборигены» приглашают его переночевать в их деревне в доме у молодой женщины. Дом стоит на самом дне глубокой ямы в песке, куда Ники спускают по верёвочной лестнице. Хозяйка дома, молодая вдова каждый день должна выгребать песок, наносимый северными ветрами и песчаными бурями, иначе песок может поглотить её дом и всю деревню. На следующее утро Ники обнаруживает, что веревочная лестница исчезла, а он оказался пленником в этой яме и теперь должен помогать женщине в её работе. Поначалу он всячески противится этому, высмеивает жизнь женщины, существующей как будто только для выгребания песка, пытается сбежать, но после нескольких неудачных попыток, едва не увязнув в зыбучих песках, смиряется с положением.

Это просто ужас… Пронизанный чисто японской, асимметричной красотой ужас. Вот так запереть человека в «зыбучую клетку» и держать там на привязи против воли, как волка. Я до сих пор не могу в себя прийти от этого фильма. Меня просто колотило при просмотре… Всегда боялась таких ситуаций в жизни. Фильм ассоциируется с «Мизари» Стивена Кинга, с «Коллекционером» Джона Фаулза и со случившейся на самом деле историей про Рязанских пленниц и Виктора Мохова. Я вообще не понимаю, как люди выживают хоть день в таких условиях и под таким давлением. Ведь даже когда тебя режут, даже «ночь в объятьях железных дев» – это, наверно, лучше, чем такая вот несвобода, с которой ты ничего не можешь сделать.
Я с ужасом вижу, что во мне есть очень много и от этой женщины, и от Никки. Женщина очень привязана к дому и покорна судьбе. Упряма как вол в каждодневной, выматывающей, почти бессмысленной работе и безынициативна до тупости по отношению ко всему, что лежит за границами песчаной ямы. Она впивается пальцами в одежду Ники не потому, что любит его - ей в её ситуации просто нужен мужчина. Она и мыслить не может о другой жизни, ее желание сохранить мир вокруг себя в исходном состоянии граничит с помешательством. У меня даже мелькнула мысль, что…
Что эта женщина – пародия на консерваторов. Доведение до абсурда философии, к которой я себя отношу.
А. что, если нас, консерваторов, со стороны люди видят именно такими, как эта женщина? Готовыми хоть умереть, но сохранить все как было, не понятно ради чего и зачем?.. Просто вот сохранить и все, и хоть ты тресни.
По сути, я всю свою сознательную жизнь рассуждала точно так же. Это мой дом, и моя деревня, я хочу быть здесь и не хочу, чтобы здесь что-то менялось, и порву любого, кто придет рушить не им строенные правила. И разница только в том, что «деревня» - побольше, покрасивее, и не представляет собою яму с песком?
Нет, мне не хочется так думать. Довести до абсурда можно все, что угодно.
Но…
А если даже и так? Если эта женщина – карикатурный пример консерватора? И что из этого? Как сказала Людмила Улицкая в своем интервью по поводу книги «Зеленый Шатер»: «Это я могу не любить кого-то из диссидентов-шестидесятников. Ваше поколение такого права не имеет». Интересная мысль, мне кажется, если поставить вместо диссидента «консерватор».
Консерватизм – это рамки. Но всегда рамки ради чего-то. Ради какой-то совместной цели, пусть даже эта цель – спасти полусгнившую лачугу и еще с десяток таких стоящих в ямах лачуг в захудалой деревне, засыпанной песком. И этих людей можно сколько угодно клеймить дикарями, варварами, невежами, отсталыми и грязными гражданами даже не третьего, а сотого сорта, мне и самой они не понравились, но факт остается фактом – они свою деревню и свой дом сохранили. Она сама постоянно подчеркивает в диалогах с Ники - здесь мой дом, здесь похоронена моя семья.
Традиции и устои – не есть выдуманное одиночкой и не есть выдуманное для одиночки. Консерватизм идет от мудрости всех, а не от желаний одного.
А либерала запусти во чисто поле, точнее, в открытую пустыню… В Такламакан, например, азиатскую пустыню, покрытую снегом. Или в египетскую Фарафру, или в Намибию, или в Салар де Юни... И долго он там протянет со своим индивидуализмом?
Много сможет сделать один? В Салар ослепнет без очков сразу. В Такламакан - замерзнет. У одиночки всегда хижина жалкая, да и заболевшему ему помочь некому. Ну, до заката может и доживет, если повезет. В чилийской Атаками может подольше протянет, там хоть цветочки растут.
Хорошо, запусти десять либералов пустыню. Двадцать. Сто. При своей привычке тянуть одеяло на себя и твердом убеждении, что общество – это такая горничная в передничке, которая создана для их обхаживания, тот же срок «до заката» и будет.
Но когда мы видим либерала в более-менее цивилизованном обществе – сплошные яканья. Я хочу то, хочу это, имею право на и др. Но, вопрос – а смогли бы вот такие либералы это общество построить с нуля, если бы в процессе строительства руководствовались своими нынешними идеями либерализма?..
Эта женщина могла там остаться и жить, даже в таком аду, именно в силу своего консерватизма. Борцы же за либерализм – чаще всего не остаются, а едут. Едут в какое-нибудь другое благоприятное место (типа Токио, как предлагал Ники), туда, где ни они, ни их родители, ни их деды ничего не строили, и начинают качать права. А дайте нам это, а дайте нам то, ибо мы тоже достойны по причине принадлежности к виду «человек разумный».
Автор фильма, лепя свою пародию на консерватизм (если, конечно, я правильно все поняла, и это была именно пародия), не учел один момент – консерваторы выживут везде, и даже в такой вот пустыне, какую он изобразил. «Абсолютный» же либерал же со своей свободной личностью, которую бережет как Кощей свою иглу, способен жить лишь в очень, ну ОЧЕНЬ комфортабельном обществе. Где, каким бы извращенцем, ой, пардон, каким бы сторонником сексуального разнообразия он ни был, толерантное общество наденет ему белый слюнявчик в мелкую клубничку и будет Чижиком прыгать вокруг.
Простите за столь едкий сарказм. Просто не люблю пародию как жанр. И не люблю, когда нормальные в целом вещи высмеивают и доводят до абсурда.
То, что пытается сохранить консерватор – не всегда является нищей деревней в песке, вот и все.
При прочих равных консерватор сможет предъявить мирозданию в качестве итогов своей деятельности хотя бы деревню. Либерал же – лишь баранку. Тонее - дырку от неё. Только вот и парадокс как раз в том, что этих прочих равных никогда не бывает. И одновременно эти два антагонистичных видения мира не рождаются. Либералы появляются в развитых государствах. И часто их функция полезная и нужная, но часто и наоборот. Часто с их расцветом начинается дегенерация.

Что же касается Ники. У человека было желание выбраться, но не было воли. Вот не верю я, что ничего, СОВСЕМ НИЧЕГО нельзя было сделать. Можно, еще как. И, это ужасно, это просто чудовищно, но другой человек на его месте выбрался бы. Нашел бы способ. А он – нет. Из-за своего характера.
Он связал женщину, но через какое-то время пожалел ее и отступил от плана. Он выбрался из ямы, но его поймали жители деревни – и он не пошел второй раз. Первая же трудность (водички нет) – и все. Дайте пить, а остальное не важно.
Сильный инстинкт самосохранения, плюс сочувствие, плюс слабая воля – равняется вот такая пытка длиною в жизнь. Именно поэтому я так боюсь таких ситуаций. Другой человек бы нашел, что предпринять. Заставил бы слушаться себя эту женщину, сделал бы из нее сообщника, построил бы лестницу, да просто не боялся бы так. Но у людей, подобных Никки, отключается мышление напрочь в таких ситуациях. И у меня тоже. Во мне сильно все, что относится к форме, но, как написано в этом эпиграфе, может быть, лишенность конкретной формы и есть высшее проявление силы?
Это сидя здесь можно придумывать планы по спасению, но сидя там… Знаете, когда давят… Это такое ощущение, будто ты погружаешься под воду, на большую-большую глубину… И только шум, ни одной мысли в голове. А потом из ушей льется кровь, и словно открывается какая-то невидимая дверь. И твоя реакция уже неадекватна ситуации.
У него были неглупые планы, но не один из них он не довел до конца. Духу не хватило. Он даже не смог потом убежать из открытой клетки.
Потому что уже сломали. Все, поздно. Я не знаю, как это называется в жизни... В соционике похоже на болевую ЧС.
Это Вам не мальчик из Братьев Карамазовых, который под идущим поездом между рельсами. И это страшно.
Символично, что в конце фильма Ники признали мертвым. То есть... Человек без волевой закваски внутри себя - потенциально мертв?..
Резюмируя, это произведение заставляет задуматься, более того, над ним можно думать бесконечно, и я обозначила лишь несколько направлений мысли.
Я ad personam после этого фильма поняла, что мой главный враг, главный человек, мешающий мне – это я сама.