Отрекись от Него – и громом

Не расколется небосвод…

Только свет из грешного дома

Может быть, навсегда уйдет.

И заметишь ты это едва ли:

Всё заботы да суета…

Мы не раз уже предавали

И стыдились верить в Христа.

Но глядит Он из дальней дали,

Весь изъязвлен и весь в крови:

Дети, дети Моей печали,

Дети, дети Моей любви

(Надежда Павлович. Наши дети).

Это эпиграф книги диакона Андрея Кураева «МАСТЕР И МАРГАРИТА»: ЗА ХРИСТА ИЛИ ПРОТИВ?

Я давно собиралась изложить свои размышления по поводу романа, и вдруг обнаружила, что моя точка зрения полностью совпадает с точкой зрения господина Кураева, что его аргументы намного сильнее моих, так что тут я буду приводить как свои мысли, так и его, кавычки буду ставить не всегда, так как пишу по памяти.

Этой книгой восхищались, в нее были буквально влюблены, сотни девочек, прочтя её, представляли себя в роли Маргариты и мечтали полетать на метле над ночной Москвой. Вопрос: поняли ли они то, что до них хотел донести автор? Ведь писатель отличается от графомана тем, что второй сам ставит оценки, а первый предоставляет это право читателю… Последними словами Булгакова были слова о романе: «Чтобы знали». И, для начала, надо поставить вопрос: а что хотел донести до нас Булгаков?

Существует точка зрения, из которой следует, что Булгаков был атеистом, а весь его роман – не более чем антисоветский фельетон. Я считаю, что это неверно, и объясню почему.

Седьмое доказательство Бога – доказательство от противного. Булгаков тоже сначала вроде бы соглашается с главным тезисом атеизма: Иисус не пророк, не Бог, он не воскресал и, конечно же, он не Спаситель. Вообще, у атеистов было 2 точки зрения:

 Иисус был обычным человеком.

 Никакого Иисуса вообще не было (Демьян Бедный и мифологическая школа)

Вторая точка зрения, мне кажется, вообще не имеет права на жизнь, ибо как тогда, без основания возник такой огромный культурно-исторический пласт, как Христианство. Образованные люди мифологической школе не доверяли.

Булгаков в тексте ни разу не упоминает слов: крест, распятие, распятый… Герой у него не распят на кресте, а повешен на столбе. Пилатовские главы вообще кощунственны. Но, обратите внимание, когда в конце крестьянка поднимает руку чтобы перекрестится, Азазелло кричит: «Отрежу руку!». То есть, он боится, боится креста… Но, если в ту ночь был казнен всего лишь философ, обычный городской сумасшедший, тогда ЧЕГО он боится?

В соей книге Кураев ставит вопрос: а можно ли эту оценку («кощунство») перенести с «пилатовых глав» на весь роман в целом и на самого Булгакова?

И вообще, можно ли назвать Булгакова атеистом-кощунником?